Lost | Остров

[challenge]

Для: Elara

От: Secret Santa



Остров



Название: Остров

Фандом: Lost

Пэйринг: Эко/Чарли

Рейтинг: R

Жанр: horror

Дисклеймер: Права на Lost, герои и сюжет принадлежат каналу АВС. Я просто немного поиграла с ними.

Warning: СПОЙЛЕРЫ к 3-му сезону!!!

Саммари: Никто не находит покоя на острове. Даже мертвые.

Для Elara, которая хотела Lost: мистер Эко/Чарли.



Еще раз приношу свои извинения автору за то, что ее совершенно вовремя присланный фик был пожран злобной машиной @дневников.



Никто не находит покоя на острове, теперь Чарли знает это. Под глазами у него черные круги, он замечает это даже при беглом взгляде в зеркальце, чтобы определить, не пора ли еще приводить в порядок бороду. Но визуальное подтверждение хронического недосыпа вряд ли необходимо – он чувствует, как его голова словно превратилась в мешок с песком. И глаза разъедает тот же песок.



Порой Чарли обыскивает взглядом лица остальных: кто еще выглядит так, словно не может заснуть какую ночь. Саид? Кажется ли он усталым, и несчастным, и бледнее обычного? Или нет? А Хэрли – нет ли у него в глазах затравленного выражения, не лишился ли он аппетита? Кто еще потерял кого-то на этом острове... кого-то, кто может наносить нежданные визиты? Или Шэннон и Либби спокойно лежат там, куда их положили? Что заставляет тебя думать иначе, Чарли?



В тот первый раз, когда он открывает глаза – инстинктивно почувствовав, что на него кто-то смотрит – и видит высокую фигуру, выходящую из темноты – как сама темнота – у него на миг так перехватывает горло, что он не издать ни звука. Боже правый, он не может даже дышать. Это Эко, он жив, неужели Локк и остальные солгали ему, солгали всем?



Чарли садится, и силится улыбнуться онемевшими губами, пытается сказать:



- Эко? Привет! Ты жив? Что ты там стоишь, иди же скорей сюда!



Нужно разбудить всех, чтобы все порадовались, чтобы еще одна смерть не висела на них тяжкой ношей – а уж потом Чарли по-мужски поговорит с Локком, проучит его за его бесконечную ложь.



Но язык костенеет у него во рту, не хочет поворачиваться. И нет никакой радости - естественной радости от того, что видишь своего друга живым.



Мистер Эко тоже ничего не говорит. В ту первую ночь он просто стоит и смотрит на Чарли, а потом уходит. И к утру Чарли не решится утверждать, что это был не сон.



Но сны обычно не повторяются следующей ночью. А если повторяются, то можно ли считать их снами? Чарли смотрит, как Эко молча выходит из-за деревьев – и сознает, что он даже не удивлен. Словно он знал, что так будет. Но к тому холоду, что охватывает его при приближении темной фигуры, невозможно быть готовым. И когда Чарли, наконец, удается выговорить, прошептать несколько слов, это беззащитные слова:



- Что случилось? Мы сделали что-то не так?



Потому что мистер Эко – впрочем, в этот момент Чарли впервые начинает сомневаться, что это Эко – пришел не с миром.



Как ярко блестят в темноте черные глаза! Или это белизна белков кажется ослепительной? И вспышка белых зубов – короткий ответ:



- Не ты.



Тогда почему ты пришел ко мне? Но Чарли не успевает этого сказать.



На следующий день он сидит с Локком возле океана, смотрит, как волны лижут берег, и спрашивает:



- Как он умер?



- Я уже рассказывал. Зачем тебе это?



Голос Чарли прерывается, когда он произносит то, что так сильно пугает его:



- Вы... закопали его живьем?



Предположение, которое хоть что-нибудь бы объясняло... Локк одаривает его таким странным взглядом, что Чарли понимает: не будет объяснения, даже такого. Будет ночь – может быть, тогда он получит ответ.



Ночь за ночью, но он ничуть не ближе к истине. Чарли научится справляться с парализующим страхом. Ну, почти справляться - он научится дышать. И беззвучно молиться (много пользы это принесет!) Он сможет даже говорить.



- Чего ты хочешь? – В какой-то миг ему покажется, что он знает правильный ответ. – Хочешь, я дострою твою церковь!



И голос, который так ясно звучит в тишине ночи, но который почему-то никто не слышит, отвечает:



- Мне не нужна церковь.



Чарли все равно начинает возиться с недостроенной церковью: таскает бревна, пытается их обтесать. Но каждое прикосновение к дереву словно обжигает его ладони, и он знает, что все это зря, это не имеет отношения к ночным визитам Эко. Новому Эко все равно, достроит ли Чарли церковь, и Чарли не находит в себе ни веры, ни сил и упрямства, чтобы завершит ее вопреки всему.



Есть день, и есть Клэр и Аарон, и при ярком свете Чарли почти удается забыть о тех демонах, что живут на острове ночью. Но как знать, не сам ли Чарли породил этих демонов, потому что, видит Бог, он достаточно нагрешил, чтобы быть наказанным безумием... или видениями.



Однажды ночью Эко медленно опустится на колени перед ним и скажет:



- Мне нужен брат.



- У меня есть брат!



Но Эко – или то, что приняло облик Эко – не слушает. Его темные пальцы подрагивают, и Чарли знает, что рано или поздно эти руки коснутся его. Мысль об этом наполняет его ужасом.



Ну почему, почему это все должно происходить именно с ним? Те вещие сны о необходимости окрестить Аарона едва не погубили его отношения с Клэр! А теперь? Она решит, что он сумасшедший - или хуже, что он опять подсел на героин.



Кому он может объяснить, что происходит? Кто ему поверит? Локк?



В отчаянии Чарли все же делает попытку поговорить с ним.



- Тебе снится Эко? Что он тебе говорит? – И в глазах Локка легкая зависть – как всегда, когда ему кажется, что остров дал намек, открыл свою тайну кому-то еще – кому-то, а не ему.



Ты посчитаешь меня сумасшедшим, если я скажу, что он мне не снится. И я не могу сказать тебе, что он говорит.



- Он ничего не говорит.



В какой-то степени это правда. Важно то, что он делает.



Чарли знал, что так будет – и боялся этого, но когда темные пальцы Эко касаются его запястий, это все равно становится шоком. Они холодны – холоднее, чем ночной воздух в пустыне, холоднее воды на самом дне океана – и хотя они почти нежны в своем прикосновении, это прикосновение щупальцев, прикосновение забытой, покрытой плесенью вещи. В следующий миг они уже кажутся живыми и теплыми, но Чарли знает правду.



В ту ночь, когда Эко – или то, что приняло облик Эко – впервые касается его, Чарли снова просыпается с пальцами, обмотанными лейкопластырем. И ему даже не нужно смотреть, чтобы знать, что на них написано.



Моймоймой...



Он не может позволить себе рисковать. Он перебирается подальше от навеса Клэр – туда, где он жил, когда был изгоем, а потом еще дальше – и ему кажется, что это расставание вырывает у него куски плоти. У Клэр непонимающий вид.



- Мне снятся кошмары, - говорит Чарли, - я буду будить Репку.



Он не знает, поверила ли она, но пусть лучше так... пусть лучше так, чем она увидит... или поймет, что происходит ночью.



На пальцах написано – экоэкоэко



Но Чарли совсем не уверен, что это Эко.



Мистер Эко был тем странным, молчаливым человеком, вместе с которым они строили церковь, и тогда это значило для Чарли целый мир. Это был его шанс, его билет обратно в нормальную жизнь, его оправдание в глазах Клэр. Он так давно не имел возможности гордиться чем-то из того, что делал! А тут мог, и гордился, и говорил об этом: "Мы с Эко строим церковь". Эко дал ему эту возможность.



Он дал Чарли возможность почувствовать себя нужным. Занять свои дни. Испытывать приятную усталость от хорошо сделанной работы вечером. А ночами, когда они лежали рядом у костра, вдыхая запах свежеструганного дерева, Чарли чувствовал усталость и покой, каких давно не знал.



Им даже не нужно было говорить.



Зато теперь Эко говорит.



- Лиам? Кто такой Лиам? Неужели ты думаешь когда-нибудь снова его увидеть? Нет никакого Лиама. И никогда не было. – И добавляет, сверкнув белозубой улыбкой в темноте. - Есть только я.



И порой Чарли верит в это – что Лиама нет. И Клэр нет. И Аарона нет. И нет надежды – ведь он никогда не писал это слово на своих пальцах.



- Ты помнишь, как я убил человека, чтобы спасти тебе жизнь, Йеми?



Это ввергает Чарли в отчаяние. Он не согласен принимать на себя чужое имя и чужую судьбу. Но может быть, он давно уже на это согласился.



- Зачем ты делаешь это со мной? Как ты можешь? – спрашивает он.



- Ты все поймешь, брат. Все идет по плану.



Это план? Наверное, да – наверное, в этом есть какой-то план, когда Эко наклоняется к нему – и от него исходит холод и запах, полный смерти, ощутимый лишь на короткий миг, но безошибочный. Эко прикасается губами к щеке Чарли. Это мог бы быть братский поцелуй, но Чарли знает, что на этом ничего не заканчивается. Он хочет бежать, хочет кричать, но только бьется, как рыба, попавшая в сеть.



А что сделал бы Саид, думает он, если бы Шэннон вернулась к нему, склонилась, чтобы поцеловать его – возможно, он предпочел бы поверить, что никакого запаха и вовсе нет.



Но Саид и Шэннон любили друг друга, это совсем не одно и то же! Чем Чарли заслужил то, что происходит?



На самом деле, он ведь он тоже любил Эко. По-другому, не так, как любят мужчина и женщина. Но когда они строили эту церковь, и впервые за долгие годы, а может, и вообще в жизни Чарли знал, что делает что-то правильное, Эко был дорог ему. Эко был дорог ему, даже когда все бросил в своей одержимости кнопкой, даже когда смотрел на Чарли невидящим взглядом и просил принести его вещи, будто Чарли мальчик на побегушках.



Он никогда не умел выбрасывать людей из своей жизни. И сейчас он не может забыть, каким огромным и полным звезд было небо, когда они лежали рядом с недостроенной церковью, и костер потрескивал в тишине. И в их общем молчании и в том, что они рядом, было что-то невероятно важное. У каждого из них были свои демоны, у Эко не меньше, чем у Чарли, но их демоны могли сосуществовать.



Несправедливо, что теперь Эко сам стал демоном.



Темнота, имеющая форму Эко, накрывает его, распластывает, прижимает к земле, и Чарли знает, что произойдет дальше, но ничего не может сделать. Он содрогается от боли и дикого, позорного удовольствия, разливающегося по его телу. Теперь нет холода, есть только огонь, который пожирает его. В эти моменты, видя над собой улыбающееся белозубое лицо Эко, Чарли не думает ни о чем.



И только один раз он может прошептать:



- Разве это делает брат с братом?



И Эко отвечает ему:



- А разве они делают что-то еще?



Потом, утром, от удовольствия не остается даже эха, а стыд кажется тяжелой каменной плитой – такой стыд, которого Чарли не испытывал никогда, даже во время своих безумств в Drive Shaft. Но еще хуже стыда страх. Потому что Чарли понимает: не Эко был с ним – да это и не мог быть Эко. Сам остров овладевает им, распластывает его по песку, берет его.



- Уходи! Оставь меня в покое! Оставь *его* в покое!



- Он – это я. И ты ведь хочешь быть со мной, разве не так?



Это неправда. А если и было правдой, то не более, чем на мгновение – тогда, в одну из ночей на постройке церкви. Мысли о Клэр и одиночество были так невыносимы, что Чарли готов был плакать, разрыдаться, как ребенок, готов был потянуться к кому угодно в тот миг. И тогда Эко приложил горячую ладонь в мозолях от работы к его мокрой щеке. И этого было достаточно – ничего больше не было.



- Я тоже только хотел, чтобы мой брат помог мне. Видишь, куда это нас привело?



Чарли смотрит в черное небо, и ему кажется, что он понимает. Понимает, почему они все оказались на этом острове. Понимает, что такое этот остров. И что связывает их всех... и как мало хорошего их всех ждет.



Саид сказал ему, что последними словами Эко были: "Вы следующие". Или Локк сказал, что таковы были его последние слова, а Локк соврет недорого возьмет. Но Чарли не может не думать о связи, соединяющей тех, кто уже погиб: Бун – Шэннон, его сестра – Ана Лусия, убившая ее – Либби, проведшая бок о бок с ней 48 дней – мистер Эко, который видел Ану Лусию после ее гибели... что если теперь вектор смерти направлен на него, на Чарли? Он боится, но в то же время он слишком устал, чтобы испытывать подлинный страх.



И он не может никому об этом рассказать.



В отчаянии он берет один из ножей Локка.



- Уходи. Не приходи больше. Не смей.



Эко улыбается.



- Ты думаешь, что можешь приказывать мне?



И язык у Чарли немеет, а сам он становится беспомощным. Та сила, что противостоит ему, слишком велика. Вся сила острова на него одного. И каждую ночь она забирает часть силы Чарли тоже.



Проходит еще несколько ночей прежде, чем он находит в себе мужество сделать это. Он готов, он натренировал это движение до автоматизма: и он поднимает руку одним резким движением – и всаживает нож в широкую грудь Эко.



Он слышит крик – дикий крик, доносящийся со всех сторон, как будто земля под ним разламывается – и все вокруг него кричит. Ему кажется, что умирает, а обжигающая кровь хлещет по его рукам. Лицо Эко меняется, словно плоть опадает с него, и это так страшно, что Чарли зажмуривает глаза, лишь бы не видеть.



Прибегают другие – очень быстро, всего лишь спустя несколько мгновений - обступают его, а Чарли сидит на земле, мокрый от пота и трясущийся. Локк присаживается рядом с ним, трясет его за плечи, а зубы у Чарли продолжают стучать.



- Что случилось?



- Просто... просто кошмар.



И как это все время происходит на острове, этого объяснения оказывается достаточно. Все молча расходятся. Они всегда так делают – им всем все равно. У Чарли ощущение, что он опять сделал что-то неловкое.



Они никогда не поймут тебя, вспоминает он слова Эко. Ты ближе ко мне, чем к ним.



И только Клэр задерживается, садится рядом с ним на песок.



- Плохо, что ты спишь здесь один, - говорит она. – Возвращайся... к нам.



И от нежности у Чарли разрывается сердце.



А потом и она уходит, и он сидит и смотрит в темноту, и не может понять, как Локк, с его следопытскими навыками, не заметил этого – капель черной крови на песке, уходящих в темноту. Эти капли здесь и никуда не исчезают, хотя он точно не спит. И Чарли знает, что ничего не кончилось.



Остров вернется за ним.



КОНЕЦ